Выслеживание

Лисица ходит без петляния и заходов лишь в период течки или при переходах по пустым безличным местам к определенной цели, а не то, когда она усталая и сытая плетется на лежку. Но эти прямолинейные ходы сравнительно с охотничьими ее нарысками встречаются реже, а значительное протяжение лисьих следов состоит из ободов и петель, нося отпечаток ее повадок и охотничьего инстинкта.
На лисьей потребности — повертеться на каком-нибудь местечке с определенными признаками или подойти к каким-нибудь предмету и пройти непременно одним каким-нибудь прогалком, приобретается знание ее повадок и основывается ловля лисиц капканами.
Та масса следов, перекрещивающихся между собою, возвращающихся, перемешивающихся с заячьими, практикуемая, особенно в глубокий снег, ходьба несколько раз одним следом взад и вперед или несколько раз в одном направлении часто ставит в трудное положение охотника, находящегося в центре этих узоров.
Во избежание таких неразрешимых задач необходимо брать круг шире, оставляя эти лисьи задачи ей самой на разрешение, и прихватывать свежего места до тех пор, пока положение не станет ясным.
Когда кладут приваду, то ее следует класть не близко от дороги не только ради сохранения ее от собак, но и для того, чтобы при выправлении следа с привады не иметь дела с лишними подходами от привады на дорогу и с дороги на приваду, что лисицы любят делать. Расстояние привады от дороги шагов в 400 можно признать достаточным. Приваду следует объезжать или обходить по дорогам.
Круг для объезда должен быть достаточным, чтобы избегать лисьих петель около привады. Подходя к приваде, лисица обыкновенно не пользуется своими старыми ходами, а делает след по целику. Весьма вероятно, что инстинктивная боязнь капканов толкает ее идти в таких случаях по девственному снегу, а не по тропе, да вдобавок, лисица зверь не тяжелый, она мало проваливается, умело предохраняя себя от провалов в снегу, топорща пальцы и поддерживая туловище в равновесии хвостом. Особенно это бывает действительно при слабом насте. Часто приходилось встречать балансирующую лисицу и еще чаще видеть следы (с проломом кое-где снегового покрова) и отпечатки растопыренных пальцев.
Лисица не то, что волк, — она мало пользуется проезжими дорогами для следования по ним; но она часто вьется около дороги, то ступая на нее, то сходя. С привады лисица идет по целику. Это упрощает дело, так как не приходится искать ее следы, как бывает при выслеживании волка, на всех разветвлениях дороги (вдобавок, сильно наезженной).
При выслеживании лисиц чрезвычайно важно определить пол, возраст и количество лисиц, испещривших снег своими следами.
Следы зверей одного и того же вида имеют часто некоторую индивидуальность. Я не имею в виду разницу в следах молодого, взрослого и матерого зверя, или разницу, обусловливаемую полом зверя, — она, вполне понятно, должна существовать, — а подразумеваю разницу в следах зверя одного приблизительного возраста и пола. Конечно, далеко не все экземпляры одного и того же возраста имеют некоторую индивидуальность в своих следах, но все же эта индивидуальность существует и встречается. У лисиц, пожалуй, она встречается чаще, чем у других зверей. Мы уже видели, что бывают лисицы лапистые, лисицы более вялые, чрезвычайно резвые и обыкновенные, и у каждой из них часто проявляется особенность в рисунке следа. Не даром же, как уже было упомянуто, существует такое странное, казалось бы, но верное мнение о нежности следа резвой и добротной лисицы.
Эту индивидуальность следа тоже бывает полезно подметить при выслеживании лисицы, так же, как полезно знать пол и возраст ее во избежание ошибок от смешения выслеживаемого зверя и случайно встретившегося следа другой лисицы.
Я приведу один из бесчисленных случаев, подтверждающий необходимость этих сведений, тем более что приводимый случай был один из немногих, когда я не проверил качественно след. Случай этот имел место 10 января 1925 года. В надежде перенять лисий след мы с сотоварищем поехали утром по хорошему по переходам полю, холмистому и с значительным количеством кустов можжевельника. Ночью немного мело. Когда мы выехали в поле, на горбушках заметно было медленное течение по поверхности снега бесчисленных снежных песчинок, в низинах же и около кустов заячьи следы были печатные. Вскоре к большой радости мы увидали лисью петлю, а затем след перешел поперек дороги слева направо. Я осмотрел след, совершенно ясно говоривший, что он принадлежит самцу не нынешнего помета. Через несколько сот шагов тот же след вновь пересек дорогу справа налево. Около вересового куста кобель этот оставил на запудренной снегом ветке доказательство своего пола. Возник трудный в таких случаях вопрос, в какой же стороне у нас осталась лисица. Вопросы такие, конечно, надо разрешить путем объезда довольно значительного круга, тем более, что, в данном случае, при выправлении мною первого следа он неlпончился возвращением, а направился вдаль и довольно прямолинейно. Я знал хорошо местность и решил без объезда (хотя этого не следует делать), что лисица, по всей вероятности, осталась в левой стороне от дороги, куда мы и поехали целиком, оставив за спиной дорогу. Вскоре мы в'ехали в путаные узоры следов и, чтобы не терять времени, прихватили справа свежего места. Мы едва от'ехали шагов 300, как пересекли лисий след, направляшийся слева направо. Не проверив этот след качественно, мы его взяли и очень скоро впустили в сосновое болото. Благодаря прямолинейности хода, мы возымели надежду на вероятную остановку лисицы в этом болоте и стали его об'езжать. При замыкании круга случился, однако, выход на кряж, где у лисицы оказалась кладовая. Лисица, как видно было по ямке и по шерсти на снегу, вытащила часть русака, съела и отправилась приблизитьньно туда же, откуда пришла с поля. Мы сделали по дорогам довольно большой круг, в котором лисица и осталась, но так как уже смеркалось, нам не удалось сделать оклад. На следующий день, проверяя тот же круг, мы встретили внутри круга свежий след вчерашней лисицы и обложили ее в небольшом сосновом болоте того же круга. Мы сейчас же обнесли оклад флагами, и спустя минут пять после начала гона я убил эту лисицу. Подойдя осматривать убитого лисовика, я был более чем удивлен — увидать в убитом экземпляре молодую самку. След ее тоже вполне ясно подтверждал ее пол. Нисколько не сомневаясь, что первый встреченный накануне след принадлежал лисовину, и что убитая лисица случайно подвернулась нам вчера еще, когда она шла в свою кладовую за русаком, я посоветовал немедленно (благо времени было еще много впереди) перерезать круг, чтобы обнаружить, куда же девался вчерашний след лисовина.
Не успели мы отъехать и нескольких сот шагов, как встретили спускающийся с горушки мелколесья печатный след лисовина, который, перейдя через поляну, остановился в ничтожной роще на возвышенности. Для скорости и осторожности пришлось спустить флаги прямо на снег, сидя в санях. Я занял лаз, встав за прикрытие, пока сани проезжали дальше, и через несколько минут убил этого лисовина.
Вот случай, показывающий, как не следует охотиться, хотя он и был счастливый. Этот случай ярко подчеркивает, насколько важно обращать внимание на пол, возраст зверя и на индивидуальность следа вообще, если таковая может быть подмечена.
Случается, что, выправив след с привады, доведя и впустив его в приглядное, крепкое, хвойное болото, вы вскоре, к сожалению, встречаете свежий такой же печатный выходной след, и вот вы занимаетесь им. Что же иногда оказывается? Потом, когда уже поздно что-либо предпринять, выясняется, что встречный след принадлежит другой лисице, весь день прошлявшейся и по лесам и по полям в поисках добычи, а лисица, которую вы выслеживали с привады, преспокойно и сладко отдыхала на мягкой моховой кочке на пружинистых побегах брусничника.
Что же надо было сделать? Да следовало обойти или объехать предполагавшийся оклад, и если б оказался еще вход, так это свидетельствовало бы, что одна лисица находится в окладе. Во всяком случае, надо было внимательно посмотреть встречный след, и он сказал бы, что вышла из оклада самка, а впущен самец.
Лисица так много охотится и столько у нее разнообразия в охоте, даже зимою, что надежда добыть что-нибудь на обед у нее всегда близка. Это не значит, однако, что ей не приходится голодать. Наступившая зима, уменьшившая охотничьи возможности и, вместе с тем, требующая большего потребления пищи, заставляет лисицу трусить с подтянутым животом по снежному покрову, то опуская, то поднимая как будто еще более заострившуюся мордочку и садиться отдыхать с унылым видом на сугробе, согреваясь лучами холодного солнца. Но разнообразие возможностей, которые предоставила лисице природа, создав ее такой, какая она есть, неожиданно насыщает ее, и тогда, набегавшись вдоволь за круглые сутки, она идет на отдых.
Несмотря на то, что лисица бодрствует главным образом по ночам и на зорях, — день не служит ей помехою; если лиса только голодна, так она продолжает охотиться и под лучами солнца, внезапно, после бесконечных петляний, добывает себе птицу и, неожиданно для выслеживающего охотника, входит в лес на лежку.
Усталая и очень сытая, а также уверенная в безопасности, лисица входит на лежку в остров, как волк, не оставляя больше никаких признаков о себе, кроме одиночного входного следа. Но очень часто она проходит остров насквозь, возвращается в опушку, выходит, напетляет на поляне, опять войдет и, сделав из оклада тычек, успокаивается и уходит спать. Надо быть внимательным и помнить, что иногда к следам выслеживаемой лисицы примешиваются след другой, а иногда и третьей.
Когда впустишь след выслеживаемой лисицы в остров и, замкнув круг, получаешь четное число ее следов, то-есть, входов и выходов, то чет этот является неутешительным доказательством пустого оклада. Напротив, нечет уже позволяет подумывать о флажках.
Но бывают иногда курьезы, как будто весьма загадочные для новичка, хотя и хорошо знающего арифметику. Такие случаи бывают, когда это правило нарушается благодаря тому, что хотя и видишь все, что можно видеть, но не видишь всего того, что было. Тогда и четное число следов неверно указывает на пустой оклад, а нечетное число озадачивает. Это хотя и редкие случаи, но все же бывающие; в своей практике я с ними встречался. Такие непонятные на первый взгляд явления бывают, когда накануне и всю ночь свирепствует метель, а под утро наступает хорошая погода. В такую бурную погоду лисица иногда целые сутки проводит во сне, не выходя из леса, и входной канунный след ее бывает совершенно невидим, а утром она выходит, оставляя печатный выход и такой же вход в оклад. Вот когда видимый чет может отвлечь вас от успеха или лишить его. Если же лисица, которую вы выслеживаете, сделает вход и выход, то третий след — выход спавшей в бурю лисицы — будет загадкою. Но так как лисицы на крыльях не летают, то вскоре это явление становится ясным. Еще раз не мешает подчеркнуть важность качественного и количественного определения следов при выслеживании.
Если при выслеживании волка выправление следа с привады (или с дорог) может быть выделено, как действие отличающееся и по заданиям и по технике от самого выслеживания, то при охоте на лисиц эти действия обыкновенно сливаются, вследствие петляния.
Хотя лисица и склонна петлять и ходить взад и вперед, — однако, это не значит, что она не удаляется. Она останавливается, делает зигзаги и спирали, но все же подвигается вперед иногда на расстояние в 2—10 и более километров, обхаживая свой район, и, конечно, браконьерствует и в соседних. Это обстоятельство — сравнительно небольшое расстояние, на которое отходит — удаляется лисица, и ее повадку возвращаться часто теми же переходами надо иметь в виду при выслеживании лисьего хода для того, чтобы принять целесообразный размер круга вашего объезда. Если большой круг при выслеживании волка с его прямолинейным ходом является необходимым именно во избежание потери времени, то при выслеживании лисиц большой круг, как общее правило, вызывает потерю времени. И, на самом деле, делая большой круг, подвигаясь по направлению, куда лисица пошла, оказывается, что вы от нее отдаляетесь, так как она уже возвращается обратно.
Перенимать след лисицы, конечно, выгоднее на лошади. Эта выгода в большинстве случаев заключается и в экономии времени и в большей уверенности не встретиться с лисицею и не напугать ее напрасно, отдалив этим ее намерение лечь.
Однако, многое зависит от условий местности и наличности дорог. Если принять во внимание снежную зиму и малое количество дорог, то, быть может, большой круг на лошади займет больше времени, чем исследование на лыжах. Но как общее правило, надо придерживаться меньшего круга и пользоваться лошадью. Однако, когда уже на следу видно намерение лисицы совершить переход прямым ходом и когда знаешь хотя бы приблизительные места переходов, то перехватывать след выгоднее, делая большой круг. Если выхода нет, то надлежит прорезать объезд пешком, руководствуясь местностью и прихватывая подходящие места для дневок в оклад. Во время объездов, особенно на лошади, следует внимательно смотреть следы и в то же время зюрко поглядывать, не видать ли где лисицы.
Продолжительное хождение лисьим следом при выслеживании рекомендовать нельзя, разве при том способе охоты, который я описывал, когда охотники задаются целью сбить лисицу, бродящую по полям и по мелколесью в крепь, то-есть заставить ее несколько притаиться и позадержаться. Не все лисицы относятся без страха к человечьим следам. Есть такие, которые, подойдя к следу или лыжнице, отходят и несколько раз снова пытаются переправиться через эту кажущуюся преграду и только после долгих размышлений решаются, наконец, либо перепрыгнуть, а чаще осторожно, как бы ощупью, перейти. А есть и такие, которые от следа человека и лыжницы идут на прыжках в испуге и не переходят таких следов. Другие же пользуются лыжнею, как дорогою. Несомненно, что те лисицы, которые так пугливо относятся к следу человека, принадлежат к числу бывалых; они знают и капканы, и гул выстрела, и свист дроби, и звенящий шорох ее по снегу, — помнят также предшествовавшее выстрелу гопанье человека в кругу красных флажков.
При выслеживании надо внимательно всматриваться в заячьи малики, тем более, что лисица часто не кладет новых отпечатков своей лапы на промежутках следов, а норовит аккуратно ступать в заячьи следки. Сложнее бывает, когда лисица идет два раза по следу зайца, пробежавшего одним следом взад и вперед. Но и это поддается расшифровке опытного охотника. Хуже всего бывает встретить умятую заячью тропу, по которой лисица может пройти незаметно. Такие тропы приходится, выпустив их из оклада, выслеживать для верности до степени их разрежения. Однако, если такая тропа встречается при перерезании слишком большого оклада, то приходится весь оклад обносите флагами, а если их хватает, то пронести их и по линии разреза и по занятии стрелком лаза исследовать по очереди оклады.
Входы и выходы лисицы (особенно, когда снег уже не мелок) надо проверять также с целью распознать, не представляют ли они двойных следов, по которым лисица прошла два раза или более по одному направлению, а не то тем же следом взад и вперед. Этот след взад и вперед иногда очень трудно расшифровать при сухом снеге, который засыпает рисунок следа, оставляя ямки-лодочки неопределенного направления — в оклад ли он, или из оклада. Распознавание такого следа заключается в определении преобладания последнего отпечатка над отпечатком предыдущим — след, как говорят, перебит последним направлением.
Следы, по которым лисица прошла не один раз, несколько деформируются. Приняв во внимание аккуратность и нежность лисьего следа вообще, естественно, что все эти особенности тонкого рисунка должны понести некоторое изменение — огрубение при вторичном наступлении, а ямка следа должна уплотниться. По этим-то признакам окладчик и узнает, одиночный ли это след или нет, отличая след взад и вперед по перебившему рисунку пальцев и пятки лисицы.
Большинство лисиц идет на лежку, не принимая мер к скрыванию своего следа, но часто либо попадает на сложное перекрещивание своих следов в месте своего жительства, либо делает петли и сложные ходы в целях охотничьих и остается там же на отдых. Встречаются, однако, экземпляры, которые скрывают свой входной след. Я отмечу здесь более редкий способ, практикуемый, как я заметил, весьма добротными лисицами: выходя на лесную дорогу, лисица делает с нее прыжок—сметок в лес, не так-то легко замечаемый за ветвями или стволами деревьев. Такой прыжок служит верным признаком, что лисица останется тут же на лежке.
Все затруднения и сложности в следах встречаются не со следом сытой лисицы, идущей на отдих, а с теми ходами, на которые эта лисица попадает, или когда голодная лисица, напетляв в окладе и за окладом, найдя пищу или выжидая добычу, остается в той же площади леса, окруженного узорами сложных следов. Но как бы то ни было, при складывании надо распутать все эти следы — сплетения, чтобы уверенно сказать: лисица здесь, лисица там, лисицы нет — ни здесь, ни там.